Где место россиян в новой реальности? Суждено ли нам погибнуть, раствориться? Сможем ли мы вернуться из изгнания, внешнего или внутреннего, и обрести чувство общности и Родины друг в друге, вне и помимо подавляющей государственной машины?
"За грехи народа Господь отправит русских в рассеяние, как раньше евреев. Он заберёт нашу землю и отдаст её другим народам". Двадцать четвёртое февраля я встретил своеобразно – хоронили бабушку. С таксистом разговорились об актуальном – весь ужас произошедшего только начал укладываться в голове. Водитель оказался неопротестантом, сейчас уже не помню, пятидесятником или баптистом. Много цитировал Писание, предрекая грядущее великое бедствие. "Русские будут скитаться по миру, и нигде не будут их принимать, потому что на них будет лежать наказание Божье", – учил он.
Тогда его слова потонули для меня в оглушительном хоре оценок, комментариев, криков горя и паники, а также откровенного кликушества, что заполонили инфопространство. Граница между тем, что нормально, понятно, объяснимо, и тем, что "не может быть, потому что не может быть никогда", оказалась прорвана, и теперь самые невероятные прогнозы и перспективы перестали звучать абсурдно. И уже тогда в изгнание сорвались и полетели, словно листья с дерева в бурю, первые из нас. Через недолгое время последовал их путём и я.
Теперь, почти год спустя, я смотрю в окно на тбилисское зимнее солнце, растопившее снег на листьях вечнозеленого плюща. И думаю о том, что моё место не здесь. И дело даже не в вездесущих надписях на стенах в духе "ruzzians go home". И не в доносящемся время от времени из-за спины ворчания "русские сволочи". Всё же нельзя не сказать, что люди за границей к нам, беглецам, относятся пока в основном нейтрально-доброжелательно. Но где же оно, собственно, моё место?
Говорят, где родился, там и пригодился. Может быть, для кого-то излишне пафосно и драматично прозвучат слова "у нас больше нет Родины". Кто-то поспорит, скажет: вот же она, есть, приезжай, живи. Только молчи, не имей мнений и взглядов, там, наверху, взрослые дяди всё между собой порешают. А когда дяди порешали как-то не так, президент позовёт – пойди и умри, исчезни, желательно тихо и покорно. Своей и, может быть, чужой жертвенной кровью на какое-то время продли существование пожилого диктатора. Ну, тебе же не сложно, а дяде Вове приятно.
За последние несколько десятилетий кто только не высказался о знаменитой разобщённости русского народа, об отсутствии между нами взаимопомощи и чувства солидарности. Вспомнить хотя бы тот известный факт, что русские за границей обычно сторонились других русских. Увидел в этих ваших Европах или Турции-Египте соотечественников с характерным недовольно-жлобским выражением лица – отошёл подальше… Сейчас у релокантов/экспатов/эмигрантов/беженцев появилась более существенная причина сторониться друг друга и самого имени "русский": это очень непопулярный бренд и позорное клеймо. Идентичность "русского" несет в себе массу издержек и почти не даёт плюсов. Все, кто может, открещиваются от нее, вспоминают о далеких предках из других народов или сколь возможно дальше от нее дистанцируются, становятся "глобальными людьми" в меру своего понимания и возможностей.
Вообще говоря, одно из самых тяжёлых для меня переживаний в "эпоху спецоперации" заключается в том, что войны, судя по всему, не хочет очень существенная часть российского общества и российских же элит, но при этом ничего не может сделать – не в последнюю очередь за счет разобщённости и недоверия друг к другу, отсутствия чётко осознаваемых общих ценностей и интересов. Очень похоже, что мы сейчас не способны ни на какое осмысленное совместное действие.
У нас уже давно каждый сам по себе. Стоит ли говорить, что для нас не достижим такой уровень поддержки своих соотечественников, как, например, для армянского или, в особенности, для еврейского народа? Собственно, не об этом ли сетовал в своем неоднозначном и часто критикуемом очерке "Двести лет вместе" Солженицын? Не могут русские быть как евреи – со своими и за своих. Не может у нас почему-то лозунг "своих не бросаем" претвориться в жизнь, не будучи при этом глумливой кровавой насмешкой. Но ведь потребность в чувстве общности есть – отсюда и популярность этого девиза.
Думается, что эта проблема имеет и поколенческое измерение. Более разобщены у нас люди, пережившие в сознательном возрасте навязанный и лишенный внутреннего содержания советский коллективизм, затем – травму 90-х с их подчёркнутым индивидуализмом, культом личного успеха и циничным привкусом социал-дарвинизма. И именно на этих людей в первую очередь влияет современная российская пропаганда – может быть, отчасти за счёт того, что предлагает им некоторое объединение, некоторую "национальную идею", пусть и строго со знаком "минус". Злую, откровенно говоря, идею. Кровавый фарс, но такой фарс, играя в который ты можешь почувствовать свою ценность, свою значимость, на секунду поверить, что своих действительно не бросаем, что мы лучшие, потому что самые духовные.
Смотря на проблему сверху, но понимая её значимость, её пытались решить ещё во времена Ельцина – в чём же она, национальная идея России, что может быть объединяющим стержнем для такого большого, такого сложного, травмированного общества? Почтим память бесчисленных деревьев, пущенных на ту бумагу, на которую выплёскивались бесплодные, но яростные публицистические споры по этому поводу. Кончилось тем, что люди, определявшие политику в нашей стране, отталкиваясь сперва от некой абстрактной русской культуры и идеи повышения материального благосостояния общества, от лозунга догнать Португалию по ВВП на душу населения – через 15-20 лет пришли к каким-то "духовным скрепам", почти неотличимым от тюремных понятий, примитивному культу силы и стариковскому чувству обиды на жизнь, замешанному на шизофренической маргинальной конспирологии.
И ведь вроде жизнь в каком-то смысле начинала налаживаться, несмотря на усиливающееся год от года давление сверху. Заговорили даже про зарождение "гражданского общества". Люди, особенно (но не только) в крупных городах, объединялись, осознавали и формулировали свои политические интересы, старались всячески, хотя бы через декоративный в целом институт муниципальных депутатов, сделать жизнь лучше, оздоровить и изменить общество снизу. Было впечатление, что мы становимся более осознанными, сплоченными – и при этом более гуманными. Объединяемся не на почве ненависти, ресентимента и ксенофобии, как какие-нибудь нацболы, скинхеды и прочие радикалы из ушедших времен. Тренд был на снижение любых форм жестокости, даже в кругах правых мейнстрим у тех же скинхэдов перехватили бородатые "интеллектуальные националисты" в косоворотках с томиком из книжной лавки "Листва" под мышкой.
Всё это, как сейчас представляется, можно забыть и перечеркнуть. Что мы имеем в итоге? Каждый россиянин остался один на один с бездушным левиафаном государства и решил эту проблему по-своему, как умеет. Тысячам тысяч не удалось. Многие всё же смогли уехать из диктатуры, но мировое, особенно европейское, сообщество в целом встретило их не поддержкой, а всевозможными ограничениями и дискриминацией. Действительно, концепт "хороших русских" как-то не прижился в мире, и это словосочетание быстро стало ругательно-ироничным. Симптоматично, что какой-нибудь Невзоров, только-только вырвавшийся из оков своей русскости и ставший коренным, сертифицированным украинцем, в фирменной злорадно-циничной манере рассказывает о том, как россияне бегут из России, этого "ужаса мира, стыда природы", при этом никто не готов принять этих варваров, этих нелюдей, и обречены они, на счастье Украины и всего прогрессивного человечества, на вымирание.
Кажется, что кошмар продолжается, и выхода из него, кроме того, чтобы продолжать попытки спастись самому и спасти своих близких, не существует. Никто нам не поможет – если до предела упрощать, то с одной стороны у нас безумный диктатор, с другой стороны те, кто собираются заставить именно нас, антивоенно-настроенных россиян, сполна ответить за его преступления. Казалось бы, это конец.
Но, с другой стороны, у нас есть мы. Или, говоря иными словами, мы есть друг у друга. Россияне, выступающие против войны. Мы есть, и нас много. Да, сейчас мы оказались на чужбине, в изгнании или внутренней эмиграции – хочется верить, что только на время. Но ведь именно здесь и именно так и рождается подлинное, не казенное чувство "своих не бросаем". Именно так тысячелетиями жил и выжил еврейский народ – без своего государства, во враждебном окружении. Может, и нам пора осознать себя общностью вне и помимо государства – особенно вне сегодняшней РФ? Не быть пресловутым "народом-государственником" и "народом-хомяком" Александра Проханова. Не быть вечной покорной и безгласной жертвой произвола сменяющих друг друга тиранов. Каждый может способствовать настоящему единению россиян, русских – на своем месте и теми средствами, какими кто может.
Первое и главное: надо понять, что настоящая ценность – это не земли и не территории, не государства – это люди. Это мы с вами. Ситуация очень тяжелая, да. Наше общество больно, задавлено, расколото, оно в ужасающем состоянии. Но всё же каждый из нас может помочь другим хотя бы тем, чтобы своими действиями не углублять этот раскол. Помогать своим друзьям и соотечественникам. Помогать не просто физически выжить, но и не озлобиться, не потерять себя и свою душу.
Ну, а известное наше терпение – "всё-то ты терпишь, Русь, всё вытерпишь" – направим на то, чтобы восстановить нашу страну и наше общество, залечить раны, вернуться на путь гуманного и цивилизованного развития. Не обижаться на упрёки и оскорбления, пусть даже порой несправедливые. Примириться, насколько это будет возможно, с Украиной и со всем миром. Создать государство, ориентированное на человека, а не воспринимающее его как расходный материал и топливо для амбиций очередного царька.
Всё это обязательно будет. Однажды бесконечный февраль 2022 года закончится, и настанет весна. Многие раны так и не исцелятся до конца, многое будет уже не поправить, но, быть может, мы обретем ту мудрость, которой у нас не было раньше. Мы вернёмся из того библейского изгнания, кто-то из внешнего, как я, кто-то из внутреннего – в конце концов, очень много тех, кто из-за своей антивоенной позиции сейчас чувствует себя изгоем и внутри России. И тогда мы наконец-то осознаем себя нацией.
Возможно, это лишь мечты и наивный оптимизм. Может быть, никто никогда ничему не научится, а Россия и русская нация по спирали угасания уйдут в небытие. Ну, что же, всё когда-нибудь заканчивается. Но сперва мы попытаемся. И основания для оптимизма у нас есть. Когда евреи были лишены своей земли, они, образно выражаясь, сами стали друг другу Родиной. Если получится это и у нас, то тогда, я убежден, однажды и мы войдем в свою Землю Обетованную – Прекрасную Россию Будущего.